Дайджест прессы. «Советская Адыгея». Елена Космачева. Статья «В отставке нет «бывших»

В ветеранской организации органов внутренних дел по РА официально состоят 834 сотрудника МВД РФ. Каждый из них — от сержанта до полковника — по-прежнему несет в душе свою долю ответственности за мир и порядок на своей улице, в городе, ауле или селе. Все события истории страны и республики они помнят досконально, потому что не просто прошли путь службы Закону — пропустили их через свое сердце и душу. Хотя возраст берет свое и здоровье уже не то, многие из них по-прежнему в строю. Им доверяют сегодня главное — наставничество пополнения регионального гарнизона охранников правопорядка, но они не ограничиваются только этим. О жизни, о том, как меняется общество, как воспитать гражданственность в социально сложное сегодняшнее время, читателям «СА» рассказал председатель Совета ветеранов органов внутренних дел по Адыгее полковник в отставке Азмет ХУТЫЗ.

Место встречи не изменить

— Азмет Консаович, обращаясь к вашему огромному опыту оперативника, — как противостоять мошенничествам, в которых жертвами становятся пожилые люди?

— Очень серьезная криминальная проблема. По сути, новый вид преступлений, бездушное «изобретение» преступности техногенного века. Ветераны милиции — бдительный народ, на телефонные уловки пока в Адыгее не попадались. Вот бдительностью и надо противостоять. Я не говорю, что нужно подозревать всех и каждого, но относиться с подозрением к неизвестному звонку надо. Подозрение — это настороженность, когда в человеке обостряется чувство восприятия. Преступники воздействуют на доверительные отношения, значит, доверие должно быть настороженным!

— Для вас с чего начинались служба Закону и милиция?

— После окончания Харьковского двухгодичного училища Министерства госбезопасности СССР в 1953 году меня направили работать в Майкоп — помощником оперуполномоченного Комитета госбезопасности по Адыгейской автономной области. Поскольку я уже был членом партии, меня назначили, кроме основной работы, секретарем местной партийной организации отдела КГБ. В 1954 году в стране были объединены органы КГБ и МВД. В декабре 1959-го по рекомендации Адыгейского обкома партии я был назначен заместителем начальника УВД области. В этой должности я проработал бессменно более 26 лет. До 1976 года в УВД Адыгейского облисполкома по штату был единственный заместитель начальника с обширными задачами — от политического воспитания сотрудников и оперативных задач до решения каких-то хозяйственных вопросов.

— И как это было в те годы? Ведь не малый объем работы…

— Почти так же, как и сегодня. Я жил на частной квартире, недалеко от центра города, телефона дома у меня не было. Поэтому, случись что, ночью ко мне приезжал дежурный на полуторке — другого транспорта тогда у нас не было. Дежурный стучал в окно — значит, что-то случилось. Оперативники обязаны доложить, что и где, кто задействован, к примеру, в розыске, в следственных действиях. Отдельной дежурной части тогда не было. Дежурили все сотрудники разных подразделений по сменам. «Дежурка», конечно, была — там находился единственный постовой и сменный водитель. Машина — «ГАЗ-ММ», в народе называвшийся полуторкой за свою грузоподъемность, — стояла во дворе УВД по улице Пролетарской в Майкопе, где сейчас находится часть городского отдела МВД России. Все сотрудники МВД Адыгейского облисполкома размещались там почти до 1970 года. Это здание (бывшее здание республиканского МВД по улице Жуковского. — Прим. ред.) мы строили уже позже, я отвечал за его строительство. Конечно, сегодня в региональном ведомстве все технически обустроено, продумано, обеспечено. Без мобильного телефона жизнь немыслима! А в те годы и проводные телефоны были не у всех и не везде. Кажется, как мы в те годы работали? Так же. Если случалось происшествие, дежурный обязан был доложить начальству, чтобы определиться, кого и как задействовать. Затем он посылал полуторку собрать опергруппу, на той же полуторке выезжали на место преступления: осмотр, опрос свидетелей, сбор улик — все как полагается, независимо от времени суток.

— Преступники предпочитают ночь для своих «дел»?

— По статистике, большее количество преступлений совершается в темное время суток. Поступая на службу в правоохранительные органы, каждый сотрудник знает, что его рабочий день будет ненормированным. Честно скажу: спать очень хотелось. Когда работал оперативником в КГБ, нормальный рабочий день у нас длился до полуночи, раньше практически никто из оперов домой не уходил. И в милиции не пришлось отсыпаться.

Условности прошлого

— А как строили новое здание МВД?

— С ним была интересная история. Трудно поверить, но это здание — типовой проект, разработанный в СССР для украинских районных комитетов партии. За техдокументацией пришлось поехать в Донецк. Все — с разрешения министра внутренних дел СССР. Дело в том, что в начале 1970-х годов строительство административных зданий было вообще запрещено, кроме партийных райкомов и райисполкомов. В УВД на Пролетарской мы теснились как могли — та территория была лишь приспособленной под размещение милиции. Все, что вы видите там сейчас, переделывалось и достраивалось в 1960—70 годы. В таких условиях мы обратились с просьбой к нашим депутатам: для УВД области просто необходимо построить новое здание. В обкоме партии нас поддержал первый секретарь Нух Берзегов, который был хорошо знаком и даже дружил с министром внутренних дел СССР Николаем Щелоковым. Вот нам и определили строительство по донецкому проекту. Но он предусматривал размещение многих функций и людей — в Донецке в нем находились райком партии и райисполком, а у нас такого количества подразделений не было. Мы решили включить в здание и камеры предварительного заключения (КПЗ размещались в подвальном помещении), и весь личный состав милиции, и все службы, в том числе помещение для парткома. Таким образом, мы рассчитали всю площадь — милиции области удалось соответствовать проекту, и разрешение на стройку было получено.

— Когда в 2012 году построили новое здание для республиканского МВД, старое могло перейти в ведение мэрии Майкопа как муниципальная (районная) собственность?

— Да, но все-таки здание осталось за МВД. Здесь теперь размещается аппарат Отдела МВД России по городу Майкопу. В том числе и за нашим Советом ветеранов бывший министр внутренних дел по Адыгее Александр Речицкий оставил помещения, в которых мы находимся уже больше 30 лет.

— Это справедливо, вы же основоположники…

— Здание исторически «многонациональное». Украинский проект, туф, которым облицован цоколь, из Армении, куда я лично ездил с поручением, чтобы нам выписали камень через Госплан Армянской ССР, потому что нигде в стране его не было. Строили его сами «артельным» способом. В спецкомендатуре нашли военного строителя — капитана, который отбывал срок и должен был выйти на свободу по условно-досрочному освобождению. Фактически вся кладка здания — его работа. Иногда на стройке помогали нарушители порядка, кому были назначены общественно полезные работы. Сотрудники милиции могли принимать участие, но только на субботниках — в качестве подсобных рабочих. Такая вот история.

Криминал местного значения

— Азмет Консаович, в те годы в Адыгее было больше преступлений? Какими они были?

— Я начал работать в милиции с января 1960 года. Тогда криминогенная обстановка была несколько другой. У нас практически не случалось квартирных краж, разбоев, грабежей. В особенности в аулах и селах, где люди не то что не запирали двери домов — замков не заводили в хозяйстве. Если где-то в сельской местности что и случалось, как правило, происшествие было связано с дракой и хулиганством. Но и бытовых преступлений в селах регистрировалось немного. Если и происходило что-то бытовое на местном уровне, в милицию люди предпочитали не обращаться. Общественное порицание было суровым наказанием. Характер людей и времени был таким — это наследие послевоенных лет. Потому что в те годы украсть считалось позором, убийство — нонсенс. Когда я пришел в милицию, о наркомании здесь вообще не слышали. Такого рода правонарушений не было, хотя в некоторых районах выращивалась конопля, включая полевой, промышленный способ. Наркомания как редкие случаи появилась в 70-е годы и позже.

— Но ведь был и другой период, когда запрещалось продавать выращенные в хозяйстве продукты? Те же помидоры, которыми славилась большая часть сельской местности в Адыгее.

— Да, было и это. В те годы существовали заготовительные конторы облпотребсоюза. Официально излишки с огородов, садов и домашнего хозяйства люди должны были сдавать заготовителям. Цена за килограммы сданных продуктов была мизерной. Поэтому сельские жители, чтобы иметь дополнительный доход для семьи и того же хозяйства, пытались вывозить продукты на рынки в центральные регионы. Помидоры из Адыгеи­ славились, на них был высокий спрос в крупных городах, и можно было заработать больше, чем получить в заготконторе. А заготовители «продавливали» свои кооперативные интересы. В сельских районах Адыгеи в разных местах стояли огромные грузовики, которые прибывали сюда, минуя заготконторы, — спекулянты, жулики, как тогда считалось. С этими скупщиками люди договаривались на вывоз, загружали, и было понятно, что по факту помидоры уже проданы, деньги получены. Но чтобы выехать за пределы хотя бы Краснодарского края, спекулянты брали с собой селян. Таких скупщиков мы задерживали и привлекали к ответственности за спекуляцию.

— В Краснодарском крае тоже «боролись с помидорами»?

— Нет, там такого давления на сельских жителей не было. Да и законного права на задержание машин у милиции вообще не было. По линии МВД и правопорядка никаких приказов не поступало. Но местные партийные руководители требовали пресекать частный вывоз — привлекали для этого работников Госавтоинспекции, которым в основном и приходилось задерживать машины. Если селяне пытались самостоятельно вывозить, у них также отбирали документы на машину, требовали сдавать груз: «Есть официальные заготовители — пожалуйста, им и продавайте урожай сколько угодно». По сути, это делалось незаконно. Партийные власти создавали специальные комиссии, куда в обязательном порядке включали сотрудников милиции. Комиссии проводили проверки на местах, принимали решения о передаче урожая в заготконторы, даже теплицы в огородах ломали, особенно в станице Ханской, где огородный «бизнес» — тогда и слова такого не знали — всегда был чтим, да и в других населенных пунктах.

«Галочки» и «палочки»

— Это была плановая кампания борьбы со спекуляцией — то есть с коррупцией? И каковы были ее результаты?

— Это приносило доход государству, поскольку на продукции заготконтор работали перерабатывающие заводы, которых тогда было очень много в каждом регионе. Кроме того, борьба давала «палочки» для отчетов, статистики.

— Кстати, о «палочной» системе: в милиции она имела основной характер отчетности. Новый закон «О полиции» был призван эту систему отменить и изжить. Это удалось?

— Нет, потому что другого способа, как учитывать качественные показатели в работе, не существует. Исторически так сложилось, что эффективность работы МВД, да и любых органов правоохранительной системы, оценивается по количеству совершаемых на территории правонарушений и их пресечению — возбуждению уголовных дел, расследованию, их прохождению через суд. Любое зло должно быть наказано, ведь так? Скажите, как оценивать активность работы, скажем, ветеранской организации, если не считать, в каких уголовных делах и кто из ветеранов принимал участие при раскрытии преступлений? Мы должны предоставить отчет в Совет ветеранов МВД РФ о годовой работе по 23-м позициям — это разработанные статистикой формы, и они есть везде, в любой сфере. «Палочную» систему ругают, отменяют, но свои «палочки» существуют в каждой отрасли. Без количества нет качества, формула неизменна. Статистика фиксирует все данные из года в год. В МВД выделяются основные направления деятельности и дается им оценка. К примеру, если количество тяжких преступлений растет, значит, недорабатываем, уменьшается — должны знать почему.

— Но люди больше всего возмущаются в адрес сотрудников полиции: почему остановили, на каком основании я, гражданин, должен предъявить документы?

— Сотрудник правоохранительных органов олицетворяет собой Закон, у него есть на это предоставленное ему государством право. Да, люди сегодня другие, у них иные представления о гражданственности, осознании своей принадлежности к обществу, своих правах и обязанностях. Сейчас работать с людьми намного сложнее. Поэтому работа ветеранов в качестве наставников так важна для молодых сотрудников, которым приходится многому учиться, прежде всего в общении с людьми на улицах, в умении вести беседу, приводить аргументы, убеждать в нестандартных ситуациях.

— Если трудно со взрослыми, как ветераны работают с подростками, попавшими в трудную жизненную ситуацию? Тут вообще все сложно…

— Как дома, с детьми. В беседе по душам, по-человечески можно многое понять. Чаще приходится разбираться в проблеме взаимоотношений родителей и детей, влиять на родителей. Дети нуждаются в участии и контроле. Аналогичная ситуация — с аварийностью на дорогах. В основном ведь попадают в тяжкие ДТП, гибнут молодые люди. Сколько лет мы боремся с автогонщиками на дорогах в республике. Тяжело, но ситуация улучшается. Как? Только внушением старшим. Это очень трудно, но мы стали говорить об этой проблеме во время похорон в аулах, когда в чьей-то семье случается трагедия. Это необходимо, я считаю. Осознание приходит к молодежи не только через порицания старших мужчин, осуждение. И сейчас молодые стали к нам прислушиваться.

СПРАВКА

Азмет Хутыз родился 5 июня 1930 года в ауле Ленинохабль Теучежского района Краснодарского края. В 1951 году окончил технологическое отделение Майкопского сельскохозяйственного техникума пищевой промышленности, а в 1953-м — оперативную школу Министерства госбезопасности СССР. С 1953 по 1960 год служил в органах государственной безопасности. С 1960 по 1986 год занимал должность заместителя начальника по оперативной работе управления внутренних дел Адыгейского обл­исполкома. Более четверти века курировал деятельность уголовного розыска. Окончил Высшую школу МВД СССР и Адыгейский государственный педагогический университет. С 1986 года работал в должности уполномоченного по делам религии Совета министров СССР, в 2006-м назначен на должность советника министра внутренних дел по РА по работе с ветеранами. Более 25 лет возглавляет Совет ветеранов органов внутренних дел по Адыгее. Имеет государственные и ведомственные награды, полковник милиции в отставке.

 

Елена КОСМАЧЕВА,

Республика Адыгея

 
По теме
В актовом зале отдела МВД России по городу Майкопу состоялось торжественное собрание территориальной ветеранской организации, приуроченное ко Дню ветерана органов внутренних дел России.
Прокуратура города Майкопа в ходе мониторинга сети «Интернет» выявила сайт, содержащий информацию о продаже устройств, препятствующих идентификации государственных регистрационных знаков,
В Адыгее возбуждено уголовное дело по факту убийства жительницы Тахтамукайского района - Следственный комитет Установлено, что 26 марта 2024 года в поселке Яблоновский Тахтамукайского района в квартире жилого дома обнаружено тело женщины с признаками насильственной смерти, предположительно наступившей в результате удушения.
Следственный комитет
Энтеробиоз в Республике Адыгея остаётся самой распространенной инвазией. Его доля в структуре гельминтозов, регистрирующихся на территории республики, составляет более 80%.
Роспотребнадзор